Бессмертие Андрея Рублева

Незримый, «мыслимый» круг вписан в незримый же восьмигранник, образуемый сечениями подножий, срезами крыл, конфигурацией палат и горы. Так внутренняя геометрия изображения постепенно смыкается с геометрией иконного поля. Пожалуй, в странах восточнохристианского мира еще не создавалось произведения со столь совершенной гармонической организацией, не появлялся художник, столь явно тяготевший к идеально правильным и творчески преображенным формам. Не случайно «Троица» постоянно вызывает у исследователей ассоциации с произведениями античного искусства. Конечно, Рублев никогда этих произведений не видел. Но через посредство средневековых и раннехристианских мыслителей, через Дионисия Ареопагита и других выдающихся богословов, он мог приобщиться к законам красоты, впервые сформулированным философами античности, например к пифагорейскому учению о числе как основе мировой гармонии или к платоновскому универсальному принципу меры (имена Платона и Пифагора были известны московским книжникам времени Рублева).

Если мотив кругового движения служит средством художественного выражения единства ангелов, то, характеризуя каждую фигуру, мастер стремится выявить ее индивидуальность — позой, жестом, положением в иконном пространстве, наконец, цветом. Правый ангел облачен в синий хитон и светло-зеленый гиматий, левый — в синий хитон и розовато-сиреневый гиматий, средний — в вишневый хитон и синий гиматий. Вишнево-синие цвета — это цвета одежд Христа, образ которого тем легче воспринимался сознанием зрителя, что он видел его таким в центре поясного чина и привык ассоциировать с центральным персонажем «Троицы».

На иконе Рублева тема среднего ангела — Христа неразрывно связана с темой чаши, которая возникает в композиции несколько раз, постепенно усиливаясь, подобно главной теме симфонического произведения. Чашу образуют линии подножий. Форму чаши принимает трапеза (на которой стоит настоящая чаша), ограниченная очертаниями согнутых ног боковых ангелов. Наконец, когда взгляд зрителя, скользя по силуэтам крайних фигур, переходит к осмыслению иных величин, он снова видит как бы гигантскую чашу, в которую погружена фигура среднего ангела—Христа-агнца. Таким образом, идея искупительной жертвы воплощается Рублевым не только через беседу божественной Троицы у чаши с головой тельца. Она воплощается еще через сопоставление реальной чаши на трапезе с той, что образуется из соотношения фигур и которая видится как бы «разумными очами», исчезая, как только внимание созерцающего возвращается к предметам внешнего мира. Чтобы возник этот образ, чтобы художественными средствами была выражена божественная мысль — промысел, Рублев подвергает сильнейшей линейной деформации силуэт правого ангела.

Душевная тонкость, покорное склонение головы, устремленный в себя взгляд и характерный жест протянутой к чаше руки позволяют видеть в правом ангеле Святого Духа, а в выпрямленной фигуре и строгом лице левого — приметы Бога-Отца.

Средний ангел — главный персонаж рублевской иконы. Здесь мастер положил самое интенсивное красочное пятно. Пурпурный хитон контрастирует с насыщенным синим цветом гиматия. Драгоценная ляпис-лазурь, положенная во всю силу тона и сопровожденная аккомпанементом нежнейших и богатейших полутонов, сама предстает на иконе как невиданное художественное диво, способное заворожить, вызвать в душе глубокий отклик. Крайние ангелы выглядят как бы цветовыми отражениями центральной фигуры, краски их одежд звучат как несколько приглушенные рефлексы основного красочного пятна.

Различение ангелов «Троицы» достигается, следовательно, не атрибутивно-богословскими, а чисто художественными средствами, что является важным завоеванием для средневекового живописца.

Впрочем, вряд ли следует думать, что Рублев ставил себе задачей выявить со всей определенностью каждую из ипостасей Троицы. Мыслить так было бы неисторично. Выявлена только ипостась среднего ангела, поскольку человек мог войти в общение с Троицей лишь через Христа (в результате его воплощения). Но Сын был одновременно и образом Отца. Поэтому возможно и иное «прочтение» ипостасных отношений ангелов. Многозначность заложена в самом замысле «Троицы» Рублева. Зритель, вероятно, воспринимал ее по-разному, в зависимости от того, над какой гранью троичного догмата он задумывался, в зависимости от уровня своей духовной культуры.

Прочее на сайте:

Развитие готического жанра в истории литературоведения
Приступая к изучению исследуемой темы в истории английской литературы XVIII столетия, надо вспомнить, что Англия - послереволюционная страна, дальше других продвинувшаяся к тому времени по пути становления буржуазной действительности. Это ...

Атмосфера как часть выразительных средств
Размышляя о выразительных средствах спектакля, следует помнить о том, что искусство познает жизнь в логике закономерных неожиданностей, поэтому режиссер должен быть контрапунктистом в организации света, звуков, « ритмов спектакля, всех ег ...

Сущность искусства и роль эстетического чувства в эволюции
Сущность искусства, на мой взгляд, есть не что иное, как синтез положительных эмоций от содеянного, если ты автор или же от увиденного, если ты зритель. Что движет творцом? Донести свое мироощущение до окружающих его людей, любым возможны ...